Марина Чапман - Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян

Я не торопилась назад, поэтому с радостью подошла к ней. Там, где я жила, на меня кричали и мне приказывали, а манера общения той женщины была совсем другой. Я знала, что она не желает мне зла, и верила ей. Не могу даже объяснить почему. Может быть, потому, что у нее было трое детей, а в глубине души я всегда считала, что слова «материнство» и «доброта» являются синонимами.

Я подошла и поставила корзинку с покупками на землю.

«Вот и хорошо», – медленно и членораздельно сказала женщина. Она знала, что я плохо говорю, поэтому общалась со мной так, чтобы мне было легче ее понять. «Побудь со мной немного. Я хочу тебе кое-что рассказать».

Она зашла в дом и вернулась с небольшой тарелкой. На ней лежала сырая сосиска, которую местные жители называли longanizas.

Женщина жестом предложила мне сесть на крыльцо и сказала:

– Ты, возможно, заметила, что в дом, где ты живешь, приходит много мужчин, чтобы увидеться с женщинами.

Я кивнула и сказала:

– Да, заметила.

– Так вот что я хочу тебе сказать, – продолжала женщина. – Очень скоро кто-нибудь из этих мужчин захочет встретиться и с тобой.

Я никогда не думала о таком развитии событий. Мною вообще никто не интересовался и никто не хотел со мной встречаться. Женщины в доме Анны-Кармен обращали на меня внимание только тогда, когда хотели поручить мне работу и приказать что-нибудь вымыть или вытереть. А мужчины вообще никогда на меня не смотрели.

– А зачем им это нужно? – спросила я.

– Потому что они захотят проверить, из какого мяса ты сделана, – ответила женщина.

Ее ответ сбил меня с толку. Я не понимала, что она имеет в виду. Женщина заметила мое недоумение и кивнула на тарелку с сосиской. Эта сосиска была сырой, и женщина не предлагала мне ее съесть. Я знала, что люди не едят сырое мясо, и не очень понимала, зачем женщина принесла ее. Тут женщина взяла сосиску и сдавила ее.

– Понимаешь, они будут относиться к тебе как к куску мяса, – объяснила она и снова сдавила пальцами сосиску. – И тебе это совсем не нужно. Все девушки в доме Анны-Кармен – это мясо. Ты меня понимаешь? Они просто сырое мясо для мужчин.

Меня не привлекала перспектива стать мясом.

– Они меня съедят? – спросила я, широко раскрыв глаза от ужаса и представив себе сосиску из человечины. Неужели такое возможно?

Женщина на мгновение задумалась.

– Можно и так сказать, – ответила она и положила руку мне на плечо. – Но это не важно. Главное, что ты должна понять: если к тебе придут мужчины, то ты превратишься в мясо. Понимаешь меня?

Я посмотрела на сосиску, которая была похожа на руку младенца. Я не могла себе представить, как можно превратиться в кусок мяса. Но выражение лица женщины подсказывало мне, что в этом нет ничего хорошего.

– Не позволяй Анне-Кармен превратить тебя в кусок мяса, понимаешь? – сказала она. – Не позволяй мужчинам к себе прикасаться. Анна-Кармен хочет сделать из тебя мясо для плохих мужчин. Не верь ей и не верь мужчинам, которые приходят в ее дом. Ты должна убежать из этого дома. Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Я кивнула. Я не поняла всего, но осознавала, что она хотела меня предупредить. Однако я никуда не могла убежать, потому что знала, что не смогу одна выжить в городе или в деревне.

– Ты меня понимаешь? – переспросила женщина.

– Да, – ответила я, – понимаю.

Кажется, она осталась довольна моим ответом и жестом показала, что я могу идти дальше по своим делам.

В ту ночь я не могла заснуть и думала о том, что сказала мне эта женщина. Я пыталась понять, как человек может превратиться в сосиску или в сырое мясо, которое нравится плохим мужчинам. Я начала бояться. Это был новый страх, не похожий на обычную боязнь того, что меня могут побить, если я что-то сделала неправильно.

Страх так глубоко проник в мою душу, что в течение нескольких дней я потеряла сон. Я начала бояться всех мужчин в деревне, в особенности одного старика, который сидел и спал рядом с магазином. Этот старик бормотал во сне и делал странные, неконтролируемые движения руками. Сейчас мне кажется, что старик был психически болен, но в то время я считала, что он – один из тех «плохих» мужчин, превращающих девочек в сосиски.

Несмотря на то что я не до конца понимала, в чем заключается грозящая мне опасность, я поверила словам той женщины. Из всех жителей деревни она была единственным человеком, которому я благодаря ее доброте могла доверять. После того разговора все мужчины превратились для меня в дьяволов. Я решила быть начеку и вести себя очень осторожно, чтобы быть готовой ко всему.

Я не знала, что такое Рождество. У меня не сохранилось никаких воспоминаний об этом празднике со времен, когда я росла у родителей. Поэтому я не понимала причину возбуждения жителей деревни и их приготовления к Рождеству. Жители Лома де Боливар были очень набожными, но бедными. О том, что близится Рождество, говорили деревья, украшенные белой ватой, изображавшей снег. Люди готовили к празднику всякие вкусности и отмечали его в кругу семьи и друзей. Дома у Анны-Кармен не накрывали праздничный стол и не пели. Там вообще не было никакой праздничной атмосферы. Я запомнила только одно – дети в доме получили подарки, и я им завидовала, потому что меня эти радости обошли стороной.

Через два дня после Рождества произошло событие, которое я никогда не забуду. Все началась с оживления и гама перед домом Анны-Кармен. Я услышала гудок автомобиля, женские крики и смех и выбежала на улицу посмотреть, что там происходит. К тому времени я уже видела много автомобилей и перестала обращать на них внимание. Но на улице стоял автомобиль, от которого у меня перехватило дух. Это был шикарный кабриолет цвета топленого молока. Я еще ни разу не видела такого красивого и дорогого автомобиля. Я уже знала, что такое деньги, и сразу поняла, что такой автомобиль может быть только у очень богатого человека.

Я подошла к машине. Солнце сияло на хромированных частях бампера и радиатора, словно они были сделаны из алмазов, капот изящно изгибался, а кожаный салон был светло-оливкового цвета.

Эта машина принадлежала человеку, который вместе с двумя друзьями приехал к Анне-Кармен из Венесуэлы. Владелец автомобиля с гордым видом расхаживал вокруг машины, небрежно поигрывая ключами. Он показал, как открывается и убирается крыша, и погладил изгибы капота, словно женщину из дома Анны-Кармен. Он и его друзья были мафиози. Несмотря на то что все их так шепотом называли, этот термин не имеет отношения к итальянской коза ностра. Это были богатые и опасные криминальные элементы, люди, связанные с партизанами, воевавшими в лесах и занимающимися наркоторговлей.